Время неумолимо. Совсем скоро наша страна отметит 80-летие победы в Сталинградской битве. С каждым годом все меньше остается среди нас живых свидетелей тех нелегких и страшных лет. Между тем в обществе традиционно высок интерес к этому трагическому и одновременно героическому периоду нашей истории. Все чаще мы обращаемся к архивным документам, материалам музеев, свидетельствам и воспоминаниям очевидцев. Здесь, листая пожелтевшие страницы,
Тревожное известие о начале войны пришло в Заволжье сразу. И в первые же дни многие мужчины мирных специальностей стали собирать котомки, сумки, рюкзаки для отправки на фронт. И так лихо играла гармошка у райвоенкомата и на перроне вокзала! И детишки, помахав рукой вслед уходившему поезду, были уверены, что их отцы скоро вернутся…
С первых же дней войны многие старополтавцы ушли на защиту Родины. Вот приказ № 47 директора Валуйской опытной мелиоративной станции (ВОМС) т. Скрябина от 27 июня 1941 г.: «…С 23 июня 1941 г. считать выбывшими в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию товарищей Д. Д. Удовика, Е. С. Сиротина и Минши Наси. Бухгалтерии произвести расчет, согласно установленным расценкам…».
Вскоре в заволжские степи пришли первые похоронки, и каждая из них увеличивала количество вдов и сирот. И черный репродуктор с горечью сообщал об оставленных врагу городах. А по-настоящему пришла война в наши края через год, когда в Иловатке, Верхнем Еруслане, Кано, Суетиновке, Харьковке и Гмелинке стали размещаться военные госпитали. И гитлеровские стервятники бомбили железнодорожную станцию в Гмелинке и водную пристань в Иловатке.
Мужчин, ушедших на фронт, на рабочих местах заменили женщины и дети, ведь надо было пахать землю, растить хлеб, ухаживать за скотом. Помимо работы в поле и на ферме, женщины вязали носки, варежки, шили белье и отправляли бойцам на фронт. Дети работали наравне со взрослыми: отвозили от комбайнов зерно, веяли его на токах, водили обозы. Почти весь хлеб шел государству. И хотя жили очень трудно, голодно, но всех объединяла общая цель: все для фронта, все для Победы!
В села прибыло много эвакуированных из Ленинграда, Сталинграда, Украины. Этих людей устраивали на квартиры к местным жителям, обеспечивали пайком по карточкам, большинство из них работало в колхозах.
Колонны машин и конница двигались к Сталинграду. Женщины, чем могли, помогали проходившим бойцам — давали теплые вещи, продукты, ведь они шли сражаться за победу, за мирное небо над головой!
Враг вплотную подступил к Сталинграду. И теперь ежедневно жители Заволжья с тревогой прислушивались к черной «тарелке», мучительно гадая, не станет ли Сталинград очередным городом, оставленным на растерзание фашистам?..
Наш район не был линией фронта, не был передовой. Но тем не менее и сюда добралась война, здесь тоже лютовала смерть. В период Сталинградской битвы с октября 1942-го по август 1943-го на территории Старополтавского района в сёлах Гмелинка, Харьковка, Нижняя Водянка, Иловатка и Суетиновка были развёрнуты эвакогоспитали, в которых денно и нощно люди в белых халатах спасали раненых солдат.
«2 октября 1942 года я был тяжело ранен в обе ноги. После налёта вражеских самолётов на станцию Гмелинская меня вытащили из-под обломков вагона. Я слышал крики боли и отчаяния, но не мог прийти на помощь, так как обеих ступней у меня не было. В Гмелинской школе был организован полевой госпиталь. Он был заполнен тяжелоранеными бойцами, которые перед смертью просили передать их предсмертные слова женам, детям, матерям. И как больно было видеть, когда врачи накрывали их простынёй, а после санитары выносили тела на носилках в мертвецкую…»
Это строки — воспоминания из письма ветерана Великой Отечественной войны Владимира Васильевича Павлова, который спустя двадцать лет после Великой Победы написал его директору Гмелинской средней школы Виктору Петровичу Агаркову, рассказывая о том страшном дне — 2 октября.
В Гмелинке в период с 14 июня по 15 сентября 1942 года работал госпиталь № 5067; с 1 по 15 сентября 1942 года — госпиталь № 5065; с 1 октября 1942 года – госпиталь № 1591; с 15 сентября 1942 года по 15 апреля 1943 года – госпиталь № 2113; с 13 марта по 19 июля 1943 года – госпиталь № 4940.
Из воспоминаний Николая Гавриловича Мищенко (с. Гмелинка): «26 сентября 1942 года я с двумя младшими братьями снял с санитарного поезда, который следовал в Свердловск, раненого отца. Он был тяжело ранен в бою, защищая Сталинград. В Гмелинке в то время располагались 2 госпиталя. Мы уговорили начальника санитарного эшелона отдать нам отца. А 2 октября в 16 часов дня нашу Гмелинку бомбили. На станции стояли 3 эшелона: один с эвакуированными с Украины, другой с солдатами следовал на Сталинград (начальник поезда капитан Савва Степанович Космач) и еще один эшелон со снаряжениями, который тоже направлялся на Сталинград. Во время бомбежки Космач и Баранов, машинист воинского эшелона, погибли. В нашем дворе взорвалась бомба. Взрывом снесло чердак дома. В комнате отца зияло небо. Как он остался жив, до сих пор не могу понять…»
Безмолвным свидетелем человеческих страданий и смерти является здание Гмелинского детского сада, в котором до и после войны располагалась школа, а во время Сталинградской битвы — эвакогоспиталь. На территории поселения находятся 3 братских захоронения, в которых покоятся воины, умершие от ран в госпиталях Гмелинки, её защитники.
Анна Филипповна Константинова, жительница Верхней Водянки, ухаживала за ранеными солдатами в госпитале, располагавшемся в с. Нижняя Водянка. И однажды туда привезли тяжелораненого бойца. Он приглянулся молодой девушке. Анна Филипповна выходила его, а впоследствии они поженились.
Из воспоминаний А. Ф. Константиновой: «В госпитале было три врача, которые жили в пустовавших домах, оставшихся после депортированных немцев. Медсёстры и молодые девушки ухаживали за ранеными солдатами. Всё же несколько человек погибло, а остальные боролись за свои жизни и ожидали отправления на фронт. Ходячих больных расселили по домам местных жителей, а тяжёлые остались в госпитале».
Сергей Васильевич Смирный был ранен на Белорусском фронте. Волею судьбы его эвакуировали в один из сталинградских госпиталей, а оттуда — в Нижнюю Водянку. После выздоровления он остался в селе, женился на местной девушке.
На территории Харьковки дислоцировались 2 госпиталя. Один из них (№ 4429) действовал с 1 октября 1942 по 1 декабря 1943 года. Сведений о нём, к сожалению, не сохранилось, так как архивы были уничтожены вместе с самим госпиталем. А вот о госпитале № 4946 известно больше. Находился он в здании сельской семилетней школы и действовал в период с 1942-го по 1943 годы. Сюда эвакуировали раненых для оказания квалифицированной помощи и стационарного лечения. По воспоминаниям жительницы Харьковки Надежды Андреевны Касьян, харьковчане, сами голодные, несли в госпиталь для раненых продукты. Дети выступали перед бойцами с концертами, помогали писать письма домой, читали им книги и газеты…
Нина Васильевна Власова (с. Старая Полтавка) родом из Средней Азии, в селе, где они жили, в больнице, был открыт госпиталь, куда привозили солдат на лечение. На тот момент девочке было пять лет. Она хорошо помнила, как с ребятами она выступала с концертом перед ранеными солдатами.
«Я исполняла песню, очень старалась! Мне казалось, что я хорошо пела, но у слушателей я увидела слезы на глазах и не понимала, почему они плачут, ведь душевную песню пела. Только позже поняла, что, глядя на меня, стоящую на стульчике, они вспоминали своих детей, от которых сейчас находились далеко и не могли их обнять, услышать их голос, поцеловать, — рассказывает Нина Васильевна.
Из воспоминаний Марии Григорьевны Винник (с. Курнаевка): «… Войну мы осознали и почувствовали на себе, когда фашистские полчища подошли к берегам Волги и Сталинграду. Каждую ночь бомбардировщики прилетали в наши края и бомбили Камышин, баржи и пароходы на Волге. Мы слышали разрывы бомб, было очень страшно.
Немец развешивал висячие ракеты, которые давали возможность лучше разглядеть, где под ветками деревьев спрятаны баржи и пароходы, т.к. ночью судоходство прекращалось. В домах запрещалось зажигать огонь.
Через наше Потемкино проходили машины с ранеными солдатами, которых везли в госпиталь, находившийся в с. Иловатка. У кого-то была перевязана окровавленными бинтами голова, у кого-то — рука или нога. Даже сейчас, спустя столько лет, без слез не могу это вспоминать… Наши матери со слезами на глазах подкармливали их, чем могли. А мы, детвора, наливали им холодной воды в их фляжки: лето 1942 года было очень жарким, знойным, и все изнывали от жажды.
Работу в колхозе выполняли женщины и дети. Моя мать пасла колхозных овец, а я была у нее подпаском. А когда немного повзрослела, работала на плантации. Другие дети, особенно мальчики, были прицепщиками, штурвальными, отвозили зерно от комбайнов. В годы войны мы недоедали: продуктов питания почти не было. Мы даже не знали, что такое хлеб и сахар, не говоря уже о каких-то лакомствах. Основными продуктами были картошка, свекла, тыква. Вместо конфет — сушеная тыква.
Никто ни на кого не был в обиде, все трудились под девизом: «Все для фронта, все для победы!»
Из воспоминаний Антонины Васильевны Толочковой, жительницы села Старая Полтавка: «Недалеко от села (ВОМС) располагался аэродром с самолетами. Нам, детворе, очень было интересно посмотреть на крылатые машины. В поселке на квартире проживали командиры- летчики. Кроме этого, в семьях жили эвакуированные.
Помню, как председатель привел к нам мою тетю, которая жила в Тракторном районе Сталинграда. А с нами уже жила женщина-сталинградка с тремя детьми.
Мы питались все вместе. У нас была своя картошка, тыква, держали корову. Мы не попрекали друг друга куском хлеба. Когда мамы не было дома, тетя Паша никогда не брала продукты без ее разрешения, не самовольничала. Вместе они готовили кушать, обязательно варили кукурузу. А печку топили камышом».
Из воспоминаний ныне покойного Василия Петровича Сутормы (с. Гмелинка): «Я родился в Новой Полтавке и в годы войны жил там с родителями. 24 июня 1941 года отец ушел на фронт. В ноябре 1942 года я на паре быков вывозил с иловатской пристани группу детдомовцев из Сталинграда. На Волге их пароход обстреляли немецкие самолеты. Дети были серьезные: ни слез, ни смеха, ни жалоб. В августе-сентябре 1942 года через наше село в течение нескольких недель бесконечной нитью двигались солдаты на Беляевку и дальше на Сталинград. Однажды наблюдали за селом воздушный бой нашего «ястребка» и немецкого бомбардировщика…
В 1943-м нескольких ребят направили в школу ФЗО в Сталинград. От Гмелинки мы ехали поездом на открытых платформах, затем по Волге – на пароходе, впереди шёл тральщик, вылавливавший мины. Через Сталинград от Тракторного до Сарепты шли пешком. Город был полностью разрушен, много всякого оружия и нашего, и немецкого валялось, из-под завалов видны трупы. Так как мне не было 15 лет, меня вернули домой. В годы войны я работал сначала помощником сапожника, затем заправщиком в бригаде Н.М. Нечитайло, в 1944-м сменил брата, ушедшего на фронт, сел на трактор СТЗ в бригаде И.С. Кантемира. На ЧТЗ работали Василий Лукьянец и Мария Железняк, Никита Семьян – на «универсале».
Мы выращивали хлеб, а сами за всю войну куска хлеба не видели, понимали, что хлеб нужен фронту. Наше питание — картошка, каша да суслики. МТС и зимой не останавливалась, технику ремонтировали. Во время войны была жесточайшая экономия горючего. Комбайны тогда прицепные были, и их в поле доставляли после ремонта живым тяглом. Тянули люди их, упираясь в землю-матушку ногами».
Из воспоминаний Александра Андреевича Горбунова, уроженца с. Валуевка, ныне покойного: «Я родился в Валуевке. Когда началась война, мне было 7 лет. Помню, как бомбили, как каждая семья возле дома рыла окопы. В 1942-м призвали и моего отца, в селе осталось мало мужчин, всю работу выполняли женщины. Через село шли обозы с эвакуированными, гнали скот. Урожай 1942 г. частично погиб, люди стали голодать. Выручала рыба, суслики, колоски. У нас была корова-кормилица, на которой и огород пахали, и корм ей же заготавливали на выделенных делянках. Топку на зиму заготавливал сам. Бурьян и камыш возил домой за 4 километра с ВОМСа.
Зимы были суровые, конечно, в доме было не совсем тепло, но всё же не замерзали. В школе занимались в пальто, не было тетрадей, писали, кто на чём может, чернила делали сами из сажи. К нашим играм (казаки-разбойники,12 палочек, лапта) добавилась игра «в войну». Одежду носили в основном старую, перешитую с чужого плеча. Через наше село шли обозы с военными на Сталинград. За селом садились небольшие самолёты (их почему-то называли «кукурузниками») с ранеными, женщины угощали лётчиков и раненых чем могли, в основном арбузами. Однажды немецкие самолёты сбросили бомбы на плантацию. Говорили, что они должны были разбомбить небольшой аэродром, что находился в соснах, но ошиблись в расчётах. Не зная точного места, они сбросили 16 бомб на плантацию».
Многие из тех, чьи воспоминания мы приводим в этой статье, в годы войны были детьми. Военное лихолетье оставило отпечаток в их душах, но не сломало их. Им не пришлось встретить врага лицом к лицу на поле боя, на их счету нет ни одного убитого фашиста. Но победа над врагом одерживалась не только на поле боя, но и в тылу. Если бы не труд женщин, которые растили хлеб, чтобы кормить бойцов, если бы не труд детей и подростков на заводах по выпуску снарядов, если бы не работа врачей и медсестёр, спасавших раненых… Если бы не работа тружеников тыла—не одержать бы нашей армии победы над врагом. Сталинградская Победа была общей. И одну из страниц этого общего дела написали наши земляки.
Над материалами архива “районки” работал наш корр.